Разговор с художником Данилой Ткаченко записан в Венеции, на выставке "Статичное кино", которую он курировал вместе со Славицей Веселинович.
Ткаченко, лауреат международных премий, уехал из России весной 2022 года после того, как пытался провести акцию во время военного парада 9 мая. Он разместил в арендованной неподалеку от Кремля квартире дымовые шашки, которые должны были затянуть Красную площадь синим и желтым дымом, напоминая об украинском флаге. Акцию пресекли сотрудники ФСБ, а против художника было возбуждено уголовное дело, которое он недавно превратил в арт-объект – на шалаш из его страниц можно было полюбоваться в Амстердаме на выставке "Художники против Кремля".
Открытие выставки "Статичное кино" приурочили к Венецианскому кинофестивалю. Работы знаменитых и начинающих фотографов объединяют размышления о природе застывшего времени, о парадоксе движения, сохраняющегося в фотографической неподвижности.
Данила Ткаченко после расставания с Россией путешествует по миру и в Венецию приехал с фотофестиваля в Арле (Les Rencontres d'Arles). Теперь готовится к выставке в Париже. На вопрос, где он сейчас живет, Ткаченко отвечает: "нигде".
– Как выставка связана с Венецианским кинофестивалем?
– Нам хотелось построить мост между между движущимся и недвижущимся изображением. Мы решили сделать фотографическую выставку во время биеннале кино и провести параллели между этими двумя медиумами.
– Выставка открывается галерей портретов знаменитых режиссёров и актёров...
Взгляд режиссёра на статическое изображение уникален
– Да, при входе есть пародия на красную дорожку, где зрители меняются местами с актёрами и режиссёрами. Это фотографии Грациано Аричи, он на протяжении 50 лет документирует фестиваль, и это некий мост между выставкой и фестивалем.
– Я с удивлением обнаружил среди ваших авторов знаменитого режиссёра Ларса фон Триера.
– Да, многие режиссёры увлекаются фотографией. Джим Джармуш, например. Взгляд режиссёра на статическое изображение уникален. Нам захотелось показать его.
"Пародия на красную дорожку", фотографии Г. Аричи
– Вижу очень известных фотохудожников: Антуан д'Агата, например. И есть имена, которые мне ни о чём не говорят. Чем вы руководствовались, когда отбирали работы?
– У нас разные фотографы: молодые, состоявшиеся, есть и классические фотографии. Важно для меня, как куратора, найти кинематографический язык у разных по стилистике художников, фотографов, даже режиссёров.
– Главный принцип – чтобы снимки были похожи на кадры из фильмов?
– Да, или связаны с контекстом кино. В целом кино является формирующей для современного визуального языка дисциплиной. И поэтому, смотря на работы молодых фотографов, всегда можно увидеть влияние тех или иных режиссёров. Мы решили провести такое исследование.
– А на вас повлиял кинематограф? И кто ваш любимый режиссёр?
Кураторство – это архитектурная, скульптурная работа с выставкой
– Михаэль Ханеке, Робер Брессон, Андрей Тарковский. Но недавно пересматривал "Сталкера", и мне показалось, что это фильм с пагубными кодами, в нём очень много имперских нарративов. Поэтому сложные отношения с ним.
– Меня поразило на выставке, насколько влиятельным оказался Грегори Крюдсон, его манера чувствует в очень многих работах.
– Грегори Крюдсон работает с темой Голливуда. У нас много молодых авторов, которые, возможно, не знают про Крюдсона, но язык Голливуда чувствуется везде. Он влияет на скульптуру, на живопись, потому что это массовый продукт.
– И вы думаете проводить такие выставки каждый год?
– Да, думаем делать выставку параллельно кинобиеннале, а во время биеннале искусства будем делать, возможно, выставку в католической церкви в Венеции. Кураторство более актуально, чем персональная работа. Потому что сегодня каждый является художником, по большому счёту, каждый репрезентирует себя в соцсетях. По сути, это очень много персональных галерей.
– Да, Инстаграм – это, в принципе, выставка.
– Мне не хочется пополнять фонд бесконечно.
– Выбирать лучше?
– У нас 160-180 художников на каждой выставке. И я не выбираю то, что мне нравится. Скорее выбираю взгляд, как он трансформируется. Гораздо интереснее и объективнее набрать критическую массу, чтобы провести анализ. Ну, и потом это архитектурная, скульптурная работа с выставкой. Я чувствую в этом какое-то развитие.
Один из залов выставки "Статичное кино" в Венеции
– Вы сейчас были на фотофестивале в Арле. Какие впечатления?
Мне интересно совместить фотографию и политический активизм
– Достаточно плохие. Я не вижу ничего нового. Там какие-то классические ретроспективные выставки и молодые авторы, которые находятся под влиянием определенных языков. Есть ощущение, что все это мы уже видели. Меня больше интересует территория современного искусства. Но для меня, как для куратора, любопытны эти пограничные пространства между медиумами.
– У вас на выставке, помимо фотографий, есть и скульптура, и видеоинсталляция. И работа Джона Рафмана, жанр которой трудно определить.
– Это видеоарт, помещенный в лодку, рождение нового микс-медиа. Самое важное, что это фотовыставка во время биеннале кино. И на открытие пришли люди, которые связаны с кино, а не с фотографией. Любопытно, как человек из другой сферы взаимодействует с медиумом, который пересекается с медиумом, в котором он работает. В общем, это интересная игра.
Видео-арт Джона Рафмана на выставке "Статичное кино"
– Вы готовитесь к выставке в Париже. Что это будет?
Сделать из уголовного дела коллаборацию со Следственным комитетом
– Мы готовим выставку "Секс и политика". Мне интересно совместить фотографию и политический активизм. Есть текст "Секс и политика" у Славоя Жижека, мы с ним связались, и он делает нам текст для выставки. Там будет много дискуссий по поводу саморепрезентации, по поводу эротической фотографии, соотношения власти и секса. Собираемся показать работы Ларса фон Триера, Нади Толоконниковой, Бориса Михайлова и других авторов.
– Вы политбеженец, на вас заведено в России уголовное дело. Развивается ли оно или похоронено под миллионами новых уголовных дел против несогласных с режимом?
Шалаш из страниц уголовного дела Данилы Ткаченко на выставке в Амстердаме
– Я не очень слежу за тем, что происходит. Самое главное, все на свободе. Это уже прошедшие страницы жизни. Конечно, всегда надо быть начеку. Но, в целом, я чувствую себя спокойно, мало возвращаюсь к этой истории. Продолжаю поддерживать Украину. Донатить на ВСУ по возможности.
А мое уголовное дело превратилось в шалаш. Сейчас в Амстердаме была большая выставка российского политического искусства "Художники против Кремля". Я им прислал чертеж шалаша. Они построили его из страниц уголовного дела, и каждый посетитель мог залезть и пожить там. Такой образ дома или шалаша Ленина. Там больше 500 страниц, они разбирают каждое мое произведение искусства, пытаются находить там вражеские коды. Мне кажется, достаточно любопытный продукт.
– Помню, Петр Павленский разговоры со следователем превратил в произведение искусства.
– Когда делаешь из чего-то произведение искусства, оно теряет свою функцию. В этом уголовном деле много лжи, неправильных фактов. Мне кажется, оно подходит для того, чтобы сделать из него некую коллаборацию со Следственным комитетом.
– Таким образом их усилия лишаются своей агрессивной магической функции.
– Да, в какой-то степени. Говорят, что Сталин поставил везде памятники Ленину, чтобы Ленин больше не вернулся.
– И вы то же самое сделали с уголовным делом.
– Да, мне кажется, если ты что-то выставляешь, ты это лишаешь функциональности. Поэтому из России можно сделать большой музей.